История / Затычка

        Никто, кроме моей собственной писи, не знает, чего мне стоило заначить эту хорошенькую розовую коробочку, забыть про нее, выбросить из головы - вплоть до самого дня рождения Лары… Иногда, собираясь к ней, подходила к ночному столику, выдвигала верхний ящик и… со вздохом задвигала обратно.
       Так в искушениях и борьбе с ними прошли недели, пробежали месяцы. И вот, наконец, великий день, которому я обязана своим «счастьицем», как я называю свою Ларочку. По традиции этот день проводим вместе, поэтому прямо с утра отправилась к Ларе. Мне не терпелось поскорее вручить свой сюрприз, и я, открыв дверь собственным ключом, буквально ворвалась в ее уютную квартиру. Моя ненаглядная девочка валялась на софе кое-как причесанная, в халатике и шлепанцах. Ее заспанное личико просияло, а глазки удивленно расширились.
       - Вот, - сказала я, бросая ей на колени заветную коробочку. - Получай! Поздравляю!
       И, нагнувшись, чмокнула ее в розовую щечку. На меня пахнуло запахом свежести, сладкой в своей основе, и низ моего живота приятно отяжелел. Она узнала мыло «Утренняя роза», которое мы недавно применяли в одной довольно-таки раскованной игре.
       Жестом шаловливого котенка моя подруга схватила подарок и устроилась поудобнее на софе. Я сбросила пальто и присела рядом. Она подтянула ножки, широко раздвинула их без видимой надобности, если не считать желание показать мне, какого цвета трусики сегодня на ней. Трусики оказались беленькие, без единого пятнышка на пухленькой промежности, которая весьма объемно вырисовывалась под туго натянутой тканью. Только полностью удовлетворив мое любопытство, Лара целомудренно соединила коленки, чтобы заняться ленточками на коробке.
       Мои мысли еще витали где-то в чисто вымытом «Утренней розой» раю, и поэтому ее тихий вздох и недоумевающий вопрос не сразу дошли до моего сознания.
       - Ой, Зая! - вообще-то меня зовут Зоя. - Что это? Неужели...
       - Да, - ответила я. - Оно самое.
       «Это самое» представляло собой комплекс из шести трубочек толстого стекла, лежащих на пластиковой розовой подушке. Каждая трубочка около двадцати сантиметров, с утолщениями на конце. Самая тонкая из них была толщиной не более указательного пальца, самая толстая достигала по крайней мере пяти сантиметров в окружности. Такие размеры я и в годы бурной юности не принимала в свою вагину. Лара перевела взгляд с коробочки на мое лицо, и ее щеки смущенно заалели.
       - Какая прелесть! Где ты это взяла?
       - В Штатах.
       - И до сих пор не показала? Бессовестная. В нежных устах моей подруги упрек прозвучал как двусмысленная похвала. С резвостью маленькой девочки Лара выхватила одну трубочку из коробки.
       - Мой размер! Слушай, кажется, сейчас намочу трусики...
       Я поторопилась охладить пыл своей нетерпеливой возлюбленной.
       - Это не для того, что ты подумала, это совсем для другого... Ну... того, что сзади.
       От неожиданности Лара ойкнула и тут же прикрыла рот рукой.
       - Здорово! - Лара запнулась и, помолчав, спросила: - А вот эта большая? Неужели и она тоже... сможет туда войти?
       - Еще как сможет, - рассмеялась я. - Конечно, если засовывать их по очереди. Сначала маленькую, потом - побольше, потом - еще больше. Смысл, золотко мое, в постепенном растягивании твоего аппетитного колечка. Не сомневайся, я так подготовлю тебя, что можно телеграфный столб всадить.
       Ларочка застенчиво потупилась и осуждающе покачала головой, но я заметила, что щеки ее запунцовели, а тонкие ноздри возбужденно затрепетали. Не выпуская из рук подарка, она потянулась ко мне и обвила шею руками.
       - А свою славненькую втулочку мы бережем, да? - ее дыхание обжигало мое ухо, но в голове слышались поддразнивающие, провоцирующие нотки. - Вот взяла бы да и попробовала этот колпак для торшера. Что, слабо?
       И она быстрым движением засунула кончик языка в мое сверхчувствительное ухо. Я обмерла, чувствуя, как приятное тепло расползается от ушной раковины к шее, затылку и даже плечам.
       - Почему же слабо? - вырвалось у меня. К энергично работающему язычку прибавилась волнующая тяжесть привалившихся сбоку Лариных сисечек, и я уже не понимала, что говорю.
       - Подумаешь, какие страсти! Моя и не такую проглотит.
       - Неужели? - снова поддразнивая, переспросила Лара.- Но ведь это, наверное, очень больно...
       - Наверное, - сухо ответила я. - Скажи, ты что, испугалась? Или... не хочешь?
       Промедли Лара с ответом хотя бы секунду, и я вырвала бы из ее рук этот никчемушный подарок и, наверное, со злости вышвырнула в окно. Но Лара отреагировала с такой быстротой и страстью, что мне стало совестно за свои сомнения.
       - Хочу, даже очень! А когда? Я невольно улыбнулась этому чисто детскому нетерпению.
       - Когда хочешь, - небрежно сказала я. - Хоть сейчас... Впрочем, можно отложить и до вечера.
       Это было жестоко по отношению к моей девочке, и она, не веря своим ушам, нагнулась и заглянула в мои глаза. Ее лицо выражало крайнюю степень нетерпения и обиды.
       - Не мучай меня, - выкрикнула она. - Это... это нехорошо.
       - Нехорошо, - пряча ухмылку, согласилась я. - Тогда не будем откладывать.
       Нахмуренное личико Лары мгновенно просияло, и я не удержалась от торжествующей улыбки. Неужели я сейчас заполучу все, о чем мечтала в продолжение долгих дней и ночей? Сейчас увижу, как под давлением стеклянного поршня раздастся и начнет увеличиваться узенькое, заповедное отверстие - вход в мою Лару. Очевидно, мои взгляд выразил такое торжество, что Лара возмутилась.
       - Ах ты, бессовестная сучка! Ты меня дразнишь? За это сама заслуживаешь затычки в задницу.
 
ПодRостки Остальное Потеря деVSтвенности Студенты Странности Пособие ЭкзеkYция Измена Gетеро$ексуалы Романтика Случай Классика Группа История Ле$бiянки По принуjдению ИнцESст